«Как-то поступил новорожденный, которого нашли в мусорном баке, – вспоминает врач. – На следующий день он уже хорошо себя чувствовал. Особенно после молитв митрополита Иринея».
– Вы дружите с ми¬трополитом Иринеем…
– Познакомились че¬рез знакомого секретаря епархии. Общаемся с 1995г. Нас объединяет любовь к людям. Иногда он совету¬ется со мной. Дома у меня владыка не был ни разу, а вот на даче отдыхали. Но я не верующий, не хожу молиться. Раньше нас всех учили быть атеистами. Но я понимаю, что есть некая сила. Сейчас читаю литературу на эту тему. Ириней говорит, что не надо симулировать веру. Просто нужно быть таким, как есть, а со временем узнаю обо всем.
– Почему решили стать врачом?
– Еще со школы я хотел быть детским хирургом. После войны в селе повсюду было много сна¬рядов и мин. Мы видели, как разрывало животных, отрывало людям руки от взрывов. Во втором классе на мине подорвался мой друг. На похоронах я по¬терял сознание. А через несколько лет на уроках зоологии уже мог раз¬резать жабу или воробья тупым ножом.
Я поступил в медин¬ститут. За 100 рублей в месяц жил в подвале на ул. Исполкомовской в 25-метровой комнате. В ней также жила хозяйка с дочкой, работница и один студент, с которым мы спали на одной кровати. Жили, как в казарме.
– Дом на даче постро¬или своими руками…
– У меня было два же¬лания – стать хирургом или строителем. Мой отец был плотником, и после войны строил с бригадой дома. Я помогал ему на работе. Отсюда и знание строительного дела.
– Почему же все-таки анестезиолог, а не хирург?
– После института я был ассистентом хирургов в больнице на проспекте Пушкина. К тому времени я уже мог удалять участок кишечника. Это умеют делать не все даже после трех лет практики. Хирург разрешал мне прово¬дить такие операции, но предупредил – никому не говорить. Ведь я был молодым и неопытным. А мои больные, кстати, выживали. Позже один из профессоров назначил меня наркотизатором (так тогда называли анесте¬зиологов).
– Почему до сих пор работаете?
– Буду работать, пока могу, пока работает голова. Надо готовить новых вра¬чей. Я самый старый кадр в больнице. Мой трудовой стаж – 98 лет, ведь в СССР год работы анестезиологов считали за два.
Больше 30 лет я еще и консультант в санитар¬ной авиации. В районные больницы приглашали нужного специалиста, который прилетал на самолете. Вызов стоил 50-70 коп. Летали на обычном «кукурузнике» из Подгороднего. Часто боль¬ные умирали в самолете. Позже выделили машину, в которой мы установили капельницы, аппаратуру.
– Какой случай был самым сложным?
– Как-то к нам из дру¬гого отделения поступила девочка, которую должны были выписать после тя¬желой пневмонии. У нее была остановка дыхания, но мы не дали ей умереть. Бывало, родственники устраивали скандалы, били окна и нападали на врачей, называли «убий¬цами».
– Какие удивитель¬ные случаи помните?
– Однажды в отделение поступил ребенок воз¬растом года полтора с энцефалитом, судорогами, потерей сознания и оте¬ком головного мозга. Его посмотрели профессора-специалисты и сделали заключение – не спасти. В эту ночь я дежурил. У малыша дыхание почти останавливалось. Я провел трубку дыхательного ап¬парата в трахею ребенка, и кислород поступал в лег¬кие постоянно. Утром от¬крываю двери в палату – а мальчик сидит на кровати, держась за нее. Профессора на следующий день молчали…
В 1986-м в одном из детсадов отравилось 60 детей. Выяснилось, что клумбу посыпали сели¬трой для удобрения. Дети кинулись к селитре со словами «Бог послал нам снежинки!» и начали есть ее… Врачи спасали де¬тей круглые сутки. На следующий день канал «Би-би-си» сообщил, что в Днепропетровске идет гонение властей на работ¬ников милиции, из-за чего в садике отравили ребенка одного из правоохрани¬телей. Чтобы родители не мешали нам работать, больницу оцепила мили¬ция. Меня лично охраня¬ли два человека. Позже узнал, что эти охранники были из КГБ.
– Вы пьете, курите?
– Это все глупости, что при сложной профессии стресс лучше снимать ал¬коголем. Наоборот, нужно быть трезвым. Курил в детстве с друзьями кон¬ский навоз. В 10 лет так укурился, что позеленел, была рвота. В институте мы работали с формали¬ном. Он раздражал дыха¬тельные пути и был такой запах, что курили все. Дым уменьшал раздражение. Потом бросил.
– Чем занимаетесь в свободное время?
– Я садовод. Моя дача расположена в 90 м от берега Самары, это мой «Крым». На огороде выса¬живаю помидоры, синие, капусту. Самое ценное, что есть на даче – цветы, а особенно «вечная ночная свеча», которая цветет только ночью, рас¬крываясь на глазах.
Люблю играть в фрисби – бросать летающие таре¬лочки. Их у меня 6 штук. Одна знакомая благодаря игре при весе 140 кг за 12 дней похудела на 20 кг.
– Какие необычные подарки получали?
– Привозили стопку и десятков упаковок яиц, тушу кабана в мешке. Набор сап (тяпок-ред) получал. В 1995 г. мы больше полугода не получали зарплату. Митрополит Ириней посоветовал мне обратиться к спонсорам. Директор одного из магазинов каждому из 60 сотрудников больницы выделил по килограмму мяса, масла и литру томатного сока. Как раз перед Новым годом. Для всех это был такой подарок! Маленькие пациенты всегда дарили игрушки – и попробуй у ребенка не взять! Я потом дарил их другим. Такой вот круговорот игрушек в природе.
Досье
Евгений Варун
Родился в с.Озера Полтавской обл. Реаниматор-анестезиолог областной детской больницы. Редактор газеты «Больница»
Ника Орлова, DneprNews.info
по материалам газеты ‘Вечерний Город’